Дэвид Кросби

Пережив успех 60-х, сегодня Дэвид Кросби пишет песни о беспилотных самолетах и девушках легкого поведения.

Прошло 23 года между выходом прсдпослсднсго лиска Thousand roads и вышедшим в этом году Croz. Сейчас 72-летнпй Кросби живет в Калифорнии и пишет песни на острые темы.

Ты выпустил значки закатные самостоятельно. Почему?

Я не думаю, что с рекорд-лейблами было бы интересно работать. Я не молод и не симпатичен, я не гожусь для маркетинга. Я могу петь о настоящсм. Я хорошо о себе думаю, но не уверен, что мир думает также. Сегодня стариков сложно пиарить.

Тут легко стать циником, не так ли?

Музыка сегодня — это большой бизнес. Что-то вроде фабрики, где Дисней и ему подобные штампуют «звезд». Все они очень поверх­ностные и искус­ственные. Всех интересует лишь оболочка, а не суть.

Ты высказал свою позицию на аль­боме.

У меня есть песня об авианалете (Morning Falling). Есть очень хорошая, очень груст­ная песня о жрицах любви (If She Called). Есть песни о людях, которые стараются смириться с тем, каким стал мир.

Авианалет — звучит пугающе.

Каждый день на Ближнем Востоке бес­пилотные самолеты нанося удары, они часто попадают не гуда, куда нужно. Они думают, что бомбят талибов, а на самом деле попадают в свадебную про­цессию.

Что ты думаешь о мире сегодня?

Мы сейчас в опасности. Мы очень вре­дим окружающей среде. Что мы оста­вим детям? Я не понимаю, как люди могут продолжать делать то. что он и делают.

Что бы ты сделал, если бы стал прези­дентом?

Убрался бы к черту с Ближнего Востока. Отменил бы бензин. Избавился от ядерной энергии.

Ты до сих пор хочешь, чтобы чинов­ники и полицейские попробовали психоделики?

ТЫ говорил об этом в 60-х. [Смеется]. Я не думаю, что они бы на это пошли. Не уверен, что этот опыт стал бы для них полезным.

Ты пару раз выкидывал довольно эк­сцентричные штуки на концертах в 60-с…

Возможно. Я больше ничего не принимаю перед концерта­ми. Трезвый я играю лучше. У меня сложная работа: это искусство, кото­рое требует полно­го осознания того, что делаешь. Прошло уже 25 лет с тех пор. как я упот­реблял тяжелые вещества. Мне жаль, что я потерял время из-за этого. Время — это настоящие деньги.

Ты хотел бы, чтобы Crosby, Stills, Nash & Young сделали больше?

Мне нравилось работать с Нилом Янгом. Он бы л совсем из другого теста, чем ос­тальные. В нем был настоящий нитрог­лицерин, очень взрывоопасный парень.

Страшно ли стареть?

Немного страшно. Мне не нравится это. Мне нравится быть сильным и дееспособ­ным. Чем ты старше, тем это сложнее.

Можешь ли объяснить, почему ты ос­тался в живых?

Нет. Я постоянно задаю себе этот вопрос. Мы потеряли более талантливых музыкантов. Я не знаю, почему я жив.